Феодал [СИ] - Александр Логинов

Крестьяне кормили скотину три раза в день. Коровы и лошади были очень мелкие. Андрей еще не понял, то ли порода такая, то ли от бескормицы, но собирался из похода на приграничные Литовские земли пригнать с десяток другой голов скота, надеясь, что там порода покрупнее. Местные коровы молока давали всего ничего, а жирность его чуть выше магазинского. Этот факт по первости возмущал Андрея до глубины души. Живет в деревне, а молоко нежирное совсем! Боярин чувствовал себя обманутым, но таковы были реалии средневековой деревни. Андрей дал себе слово улучшить жирность молока, по крайней мере в своем вотчинном хозяйстве. 'В крайнем случае купец через ганзейских купцов сторгует мне немецких коров, а можно еще из Англии привезти парочку телок', – решил Андрей.

В зимнее время по утрам и вечерам дойных коров кормили и доили в избе. Во дворе скот получал овсяную, ячменную и изредка пшеничную солому. Сена, как сказал уже Спиридон, катастрофически не хватало. Парадоксальность ситуации не могла уложиться в голове молодого боярина. При огромных просторах сена не хватало! И дело было не в лени его крестьян, как первоначально полагал Андрей, – причина была элементарна. Все дело в русском климате и коротком лете. При сроке сенокоса в тридцать дней две трети времени уходило на покос травы. Производительность труда крайне низкая, в день крестьянин едва скашивал пятую часть десятины. Седмица уходила на сушку да на стогование от трех до пяти дней. Запасала крестьянское хозяйство при таких сроках от ста двадцати до ста восьмидесяти пудов сена, может, чуть больше в хороший год, что по-любому не позволяло прокормить большое количество скотины. Вот и косили вплоть до сентября месяца, часто ночами, работая на износ. Разумеется, кормовые качества травы в сентябре уже были ниже, значит, и расход больше.

Исходя из общепринятых на Руси норм кормления скотины Андрею придется вносить свои изменения в нормы. Боярин собирался даже написать инструкцию по содержания скота для Спиридона, чтобы он довел ее до сведения холопских семей. Андрей старательно вспомнил нормы на корм животине, бытовавшие в хозяйстве бабки. Учитывая, что лошади и коровы тут мелкие, то и корма им требуется меньше, но все равно по расчетам Андрея выходило, что на одну лошадь нужно было при нормальном рационе не менее семидесяти пудов сена, а в идеале сто - сто пятнадцать пудов. На корову требовалось семьдесят пудов минимум, лучше, конечно, сто пудов. На одну овцу тридцать пудов сена, да еще веников заготовить для овец нужно. Если лошадь или корову можно кормить соломой, то овцы питаются только сеном. Андрей понял, отчего крестьяне не любят держать много овец. Обычно одну-две. Лишь в крепких хозяйствах держат от пяти до десяти овец.

'Сена мы заготовили изрядно уже да еще накосим, – размышлял Андрей. – Значит, можно коней не продавать по осени, по весне большую цену дадут на торгу за добрую и сильную лошадь. Забивать всех овец, пожалуй, тоже не стоит. Прокормим. Хватит сена подкинуть моим крестьянам. Мехами по весне за сено возьму или воском. Пожалуй, сено еще на продажу останется. В общем, все не так уж и плохо. Перезимуем'.

Крестьяне кормили от нехватки сена скотину соломой. Недаром же Спиридон так и сыпал специфическими терминами. Урожай тут оценивался двояко. Какова солома и каково зерно? По терминологии Спиридона это звучало так: 'ужин' и 'умолот'. Спиридон так и сказал: 'Хлеб ноне ужинист'.

Кормили скотину в основном ячменной соломой. Давно уже крестьяне заметили, что от ржаной соломы у скотины крошатся зубы и нападет на скотину хворь разная. Но от бескормицы в дело шла любая солома: и ржаная, и гороховая. Вот и получалось, что в плохие годы половину рациона рабочей лошади составляла ржаная солома. С шести четей поля ярового овса крестьянин получал сто восемьдесят пудов соломы. А как выяснил Андрей, крестьяне ограничивали рацион коровы тридцатью - сорока пудами сена. Остальной корм составляла солома. Калорийность же сена по отношению к соломе составляла, как вспомнил Андрей, примерно три к пяти. Разумеется, и этого заменителя не хватало. Тогда начинали кормить скотину ржаной соломой, которая в основном шла на технические нужды, на ремонт крыш и на подстилку скоту. Вот и обдирали по весне солому с крыш, лишь бы сохранить скотинку до первой травки. Дело доходило даже до того, что обессиленную скотину подвешивали на веревках, чтобы не упала от бессилия. Такова была суровая реальность деревенской жизни в средние века. А если к этому добавить длительный период кормежки сухим кормом да суровые русские зимы, то остается удивляться, как в таких условиях русский крестьянин умудрялся сохранить скотину и даже откормить бычка на продажу. Отсутствие достаточного количества кормов было основной причиной худосочности и малорослости скотины. Ведь в лютые морозы скотина должна потреблять кормов как минимум больше в три раза.

По весне крестьянина ожидала новая беда. Если изможденную недоеданием лошадь, прежде чем начать пахать, отпустить подкормиться на луга, то от молодой травы зачастую лошадь получала новую хворь. А если ждать и выпускать животинку пастись уже подросшей травой, то задерживаются в сроки вспашки, а тут еще, как на грех, татары набегут, и велика опасность совсем пропустить все сроки. Оттого многие крестьяне по осени продавали одну из двух лошадей, а по весне опять покупали. В этом было рациональное зерно, несмотря на кажущуюся невыгодность такого подхода к делу. Ведь лошади по весне стоили дороже, чем осенью. Одну лошадь зимой прокормить легче, и минимизируются риски падежа и пропуска сроков вспашки.

Поступая так, крестьянин действовал исходя из чистого рационализма. Потери в деньгах были приемлемой платой за снижение рисков. Иначе можно было потерять все. Князь, боярин придет на помощь в случае чего. Даст лошадку, но не за красивые глаза даст. Отдавать придется и по цене дороже, чем на торгу. А не отдашь в срок – прощай свобода. Закуп, конечно, не полный холоп. По сути это тоже рабство, только временное, пока долг не отдашь или не отработаешь. Но не факт, что сможешь рассчитаться и выкупиться. Как выход, один из сыновей продавался в холопство, чтобы семья могла рассчитаться по старым долгам. Именно так Андрей вербовал молодых парней в холопы. И проблем с вербовкой не испытывал. А те деньги, что находили холопы в карманах убитых врагов боярина, если не пропивались, переправлялись в отчий дом и были большим подспорьем в крестьянском хозяйстве.

Надои коров мизерные. Андрей сделал нехитрый подсчет. Получалось – не больше четырехсот пятидесяти литров с коровы. Молоко перерабатывалось в масло. Масла выходило двенадцать килограмм с коровы в год. Масло сразу же перетапливалось, и топленое масло было главной целью переработки молока. О сметане, твороге и сырах можно было не вспоминать. Нет, сметану делали, но очень в малых количествах. Сыр практически не делали.